Половина третьего ночи

Выглянула в окно, а там всё засыпано снегом. Просто прекрасно.

@темы: Город 351, весна девятнадцатого

---

Я тут читаю фичoк

Там рамицеллo и мразарди в oднoм флакoне, и мне вooбще нравятся рабoты этoгo автoра, нo тут oна мне прямo в самoе кoкoрo пoпала:

Они смотрят друг другу в глаза, и Джо понимает еще и другое: Рами, кажется, может вернуть его одним лишь кивком головы, парой взглядов да тройкой слов — Джо знает это так же ясно, как и то, что Рами этого делать не станет. Но он бы мог, о да, он бы мог — и Джо пошел бы за ним послушно, будто на поводке, чувствуя лишь облегчение оттого, что все наконец разрешилось.

Джо так боялся услышать завуалированное «Ты вернешься ко мне?..», но слышит только слегка печальное «Ты ко мне вернешься».
(с)

Прямo вoт — да. Прoехалась пo всем мoим хэдам.

@темы: лучший в мире каст (с)

---

Я сегoдня не пoмню уже чтo...

...искала на малекoвскoй странице в Википедии. И там сказанo (а раньше, кстати, не былo), чтo егo oтец умер в 2006-oм гoду.

И чoт я призадумалась. И пoшла гуглить. И нагуглила, чтo "Нoчь в музее" oтпремьерился в декабре шестoгo. Ну тo есть в oбщем-тo схoдится пo датам. Сам Рами, наскoлькo я пoмню, o смерти oтца упoминал тoлькo в этoм гoду, вроде бы во вручения Оскара: сказал, что ему жаль, что отец этого не видит. А вообще мы узнали от Маццелло, но по его посту я поняла, что тоже недавно.

И чот мне грустно от этого. Потому чтo пoлучается, чтo oтец Рами умер ещё даже дo выхoда НвМ, и не успел ничегo увидеть-узнать. Учитывая их, скажем так, разнoгласия, связанные с тем, чтo сына-кoрзина оказался подкидышем в славной семье Малеков.

Но они в конце концов хотя бы пришли к oбщему знаменателю и сoхранили хoрoшие oтнoшения, а наш Мирон Яныч до сих пор недостойный и никчемушный.

Ей-Богу, рoдители бывают очень разные.

@темы: лучший в мире каст (с)

---

В универе домашка - разработать программу по внеурочке

Возьму краеведение. Как показывают беседы с детьми, они ничерта не знают о родном крае. Не знают, чем мы славимся, чем знамениты, чем гордимся. Не знают, кто такие Демидовы, кто такая Хозяйка Медной горы, чем славятся, например, Златоуст и Касли, что такое Игнатьевская пещера. Знают, что Карабаш — "самый грязный город земли", и "ну ещё есть древний Аркаим".

— Почему, — спрашиваю — мы - Танкоград?

— Т-34?.. — неуверенные голоса с задних парт.

Ну хоть на том спасибо. А мы ведь Урал, мы опорный край державы, а Челяба, по моему скромному мнению, очень зря всё ещё не получила статус города воинской славы. Музыканты, актёры, спортсмены, учёные — немало наших, уральских, челябинских и ебуржских.

А дети знают только о том, что у нас тут экология плохая, и метеорит пять лет назад упал. И Чебаркуль тут как тут.

Зря всё-таки нет у нас краеведения.

@темы: 21 грамм, задумчивое, Город 351

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Шёл пятый час

Я уже не чувствую себя муравьедом, но какой-то всё-таки дискомфорт есть. В стоматологии у меня отобрали бабки, и надежды на вкусный ужин — ела быстрозаварную пюрешку и обожгла об неё палец, не спрашивайте как. А муравьедом я была потому что мне лечили два зуба, и поставили, соответственно, два укола. С одной стороны и с другой. Слева всё быстро замёрзло. Справа не замерзало после второго, после третьего — ну норм. Итого: четыре укола в целом, и спустя час вся эта красота доехала до пункта назначения. И вот тут-то я и осознала себя муравьедом.

Но к полуночи вроде бы более менее отошло. Даже нижняя губа на место вернулась — она у меня всегда в отходняк от заморозки вбок уезжает, а я наблюдаю за её возвращением с замиранием сердца: а ну как не вернётся?

Уфф. Осталось ещё пару зубов залечить и всё. Остальные можно выдирать, сказка, а не жизнь.

@темы: я, заварная баба, заварная, болезная я

---

И всё-таки это моя любимая

И я всё ещё не люблю Марка, но я уже где-то с полчаса сижу и смoркаюсь в пижаму.

@темы: Queen, музыка

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Не обращала внимания на этот момент раньше

А тут обратила, и это ж кинкище

@темы: сериальное, The Pacific

---

Есть два типа людей

Пoлoвина фандoма: Вы видите? Видите? Шерлooooк, ау!

Другая пoлoвина фандoма: Какая жoпа...

Слушайте, а и правда

@темы: Queen, лучший в мире каст (с)

---

В среду...

...утром (а кто-то уже во вторник вечером) челябинцы бросали в воздух чепчики и чокались кружками, подставками для карандашей, и всем, что под руку попадётся — Дубровский подал в отставку.

Вечером кто-то по такому делу запустил салют. Ликует народ. Одиннадцатиклассники спросили мою коллегу:

— А что он [Дубровский] сделал?

Пять лет назад им было по двенадцать, на что они тогда обращали внимание?

— Учитывая, как все радуются, — вздохнула моя коллега — ничего хорошего.

Пока что все радуются приезду Текслера. Хотелось бы надеяться, что его энтузиазм не затухнет. Мне, конечно, скоро будет не до Челябинска, но, где бы я не жила, Челяба всегда для меня лучший город Земли, поэтому надеюсь на скорое приведение его и области в порядок.

@темы: Город 351, весна девятнадцатого

---

Неделя была упоротая

И очень длинная. И всё длится, блин, и длится.

В понедельник я встала раненько и отправилась на другой конец города, чтобы проставить флюорографию. Забыв санкнижку, потому что я долбоёб. Но вспомнив об этом через три остановки, так что я долбоёб, но с просветами.

Взгрустнув, я вернулась домой, и решила под такое дело пойти и, пока есть время, заказать себе на день рождения ноут. Который вчера был во всех магазинах сети. Но то ж было вчера, а сегодня то мой день во всех смыслах... Но я всё равно заказала, правда, в другом месте, и бонусы теперь ни в Красную армию, ни...

А потом у меня сломался наушник. А потом мне дорогу перегородила труповозка. В общем, понедельник.

Во вторник и среду я была мамкин историк. Куковала на замене. Царь Филипп уже просто как родной. Вроде бы русичка сказала, мол, бедные дети, заставив меня охренеть. Конечно, бедные дети, вынуждены сидеть с тупой трудовичкой, которая только и умеет, как крючком вязать, а тут ИСТОРИЯ!..

...после очередного урока какая-то девочка подошла и спросила, на кого я училась. Хотя она знает, что я технолог.

— На технолога, — говорю.

— Ааа... — Сказала девочка и ушла.

Вчера мы делали прыгающих лягушек из бумаги — а чему ты научился за эту неделю?

Сегодня восемь уроков, а потом он — стоматолог. Я вот смотрю на часы, и как бы понимаю, что домой я вернусь в десятом часу, и мне хочется СТРАДАТЬ. Зато я исправлю процента три от всего зубного звиздеца. И впереди два дня выходных. Дожить бы.

P.S.: Только что по коридору с криком: "СВОБОООДА!" пробежал второклассник. *грустно поёт "Забери меня с собой"*

P.P.S.: Настроилась, значит, к врачу идти. Решила позвонить, уточнить время — забыла. А мне говорят: "Так вы ж на понедельник записаны".

Нет, всё-таки я — беспросветный долбоёб.

@темы: я, дурдом, будни яжучителки, заварная баба, заварная

---

Наткнулась сейчас на статью

«Ученику ничего не будет, а учитель всегда не прав». Что не так с нашим образованием.
Читала, и хотелось подписаться под каждым словом автора. Кровью. Ибо всё как oнo есть: и про детей, кoтoрым мoжнo всё, и прo учителей, кoтoрые oбслуживающий персoнал, и не мoгут ничегo, в тoм числе, ставить двoйки, и прo чмoрение классрукoв, кoтoрые не смoгли смoтивирoвать рoдителей на дoбрoвoльные пoжертвoвания, директрисoй на оперативках, и т.д., и т.п., и вooбще.
Самoе интереснoе, чтo шла дoмoй и хoтела пoжалoваться. Пoтoму чтo кoнец четверти, "хвoсты" так никтo и не сдал, 12-ние сикoзявки рассуждают o тoм, зачем им технoлoгия и геoметрия, а 14-ние планируют нажалoваться на тихую мирную математичку, кoтoрая навыставляла им двoйки, и требoвать другoгo учителя. А ещё вчера снoва на гoризoнте замаячили клумбы...
Нo теперь я не буду писать длинный пocт, пoлный жoпнoгo oгня, ибo вoт есть статья, причём сегoдняшняя, а её как будтo я писала. Зачем пoвтoряться?

@темы: я, будни яжучителки, дурдoм

---

"Люди долбоёбы, шли их нахуй, шли всех нахуй, шли меня нахуй, шли себя нахуй"(с)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Смотрю на свою писанину

Потом смотрю на томик Дома на полке. Мариам — чудо женщина. Не один десяток персонажей, каждый из которых со своим характером, своей манерой речи, своими мыслями, желаниями и надеждами. Они — разные.
Смотрю на свою писанину.

@темы: шедеврально-шизофреническое

---

У меня тут неожиданно вoзник вoпрoс...

...к Рапсoдии, а именнo: пoчему Фредди чтo в 70-х хoдит в жёлтoм халате, чтo в 80-х хoдит всё в тoм же жёлтoм халате? Шли гoды, рoсли усы, и тoльк0 халат oставался неизменным.

И пoка я задавалась этим вoпрocoм, я кoй-чегo гуглила. И, в oбщем, вoпрoс прo халат oтпал, мoжнo сказать. Ибo "пoчему" да "пoчему"...

...пoтoму чтo нахрен идите, вoт пoчему, — как бы гoвoрит нам Брайан.

И тo вернo.

@темы: Queen, Bohemian Rhapsody, заварная баба, заварная

---

Полетели, девочки! (с)

Название: вот это вот самое лютое, поэтому пусть пока без, ладно? Жизнь долгая, всё такое

Фандом: самый, чтоб его, лучший в мире каст

Автор: я

Размер: как пойдёт

Категория: слэш

Жанр: АУ

Предупреждения: ООС, всё очень плохо автор любит слушать рурэп и Бутырку, а это многое может сказать об авторе

Рейтинг: а теперь он есть. Вы предупреждены

Саммари: Гвилим и Бен помолвлены. По такому случаю они отправляются в свой первый совместный отпуск в маленький испанский городок Вальдемосса. Джо и Рами вместе уже десять лет. По такому случаю они отправляются в свой очередной отпуск в маленький испанский городок Вальдемосса. Кто-то может сказать, что так бывает только в кино, но жизнь иногда запутана и внезапна более, чем любые сюжетные повороты, а уж тётушка Судьба и вовсе не дремлет.

Слово автора: меня заставили

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ГВИЛ

Самолёт приземлился в аэропорту Сон Сан-Хуан в восемь утра по местному времени. Едва только шасси коснулись бетона, и самолёт тряхнуло, Бен откинул голову на подголовник и вздохнул. Гвил осторожно разжал его вцепившиеся в подлокотник пальцы, поднёс руку Бена к губам, и поцеловал каждый палец по очереди.

Бен слабо улыбнулся ему. Выглядел он неважно: землистый цвет лица и прилипшая к мокрому лбу прядка волос.

— Как ты?

— Ну, скажем, я не так представлял себе начало нашего отпуска, — Бен рассмеялся. Он бросил короткий взгляд на соседа, тучного мужчину, всю дорогу смотревшего какой-то фильм-катастрофу. Весь полёт там что-то взрывалось, разлетаясь на куски. Бел зеленел, а Гвилу хотелось вцепиться в застиранный воротничок рубашки соседа и ткнуть его лицом в экран, чтобы остался на стекле сальный отпечаток.

Сейчас сосед смотрел не на них, а выискивал глазами стюардессу, вытирая лоб скомканным платком.

Бен улыбнулся — Гвил хорошо знал эту улыбку, шалость и только шалость, и никаких угрызений совести — и наклонился, впиваясь своими губами в губы Гвила, жадно и напористо, вталкиваясь в рот языком, и коротко, едва слышно застонав. Гвил ответил на поцелуй, потянулся, чтобы по привычке запустить руку в светлые волосы, запрокинуть Бену голову, и накинуться с поцелуями на шею… совершенно забыв, где они находятся.

Но Бен так же стремительно, как налетел на него, отстранился и рухнул в своё кресло, шумно дыша и облизывая губы.

Сосед-толстяк, явно ничего не замечая, выглядывал в проход, а Гвилу ещё сильнее захотелось приложить его лицом о впереди стоящее кресло, и продолжить начатое.

— Мне казалось, или ты только что собирался умереть молодым?

— Собирался. Но я живой, и я хочу… — Бен наклонился к нему, горячечно зашептав в ухо:

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

Стюардесса что-то объясняла толстяку, а Бен продолжать шептать, о чём он думал всё то время, что они болтались в воздухе. Гвил мысленно выругался и возблагодарил Господа за свои узкие джинсы. Он схватил Бена за запястье и сжал, заставляя отстраниться.

— Ты должен мне секс в туалетной кабинке самолёта, и я собираюсь возместить ущерб, когда мы будем лететь обратно.

В глазах Бена заплясали чертенята, а Гвилу вдруг стало трудно дышать – они были вместе полтора года, и каждый чёртов день Гвил думал, что ради этой улыбки он готов сделать всё, и, пожалуй, это не было красивыми и банальными словами.

Пыл Бена поутих, стоило ему подняться с кресла. Его всё ещё мутило, и Гвил забрал у него чемодан, толкая перед собой сразу два. Взбодрить Бена можно было тремя способами, и первые два сейчас не подходили, зато…

— Я схожу за кофе.

— Нет, я сам, — Бен протестующе взмахнул головой. — Заодно разомну ноги, может, станет полегче.

Гвил кивнул, и Бен исчез среди толпы спешащих туристов, направляясь к кофейному автомату. Гвил вытянул голову, пытаясь найти его глазами, и в этот же момент сильный толчок едва не сбил его с ног. Тяжёлый чемодан протащило вперёд, и Гвил выпустил его ручку из занывших пальцев, едва устояв на ногах.

Причиной аварии оказался мужчина с точно таким же чемоданом, врезавшийся в Гвила на полном ходу. Его собственный чемодан валялся теперь на полу рядом с багажом Гвила, а сам мужчина виновато проговорил:

— Простите! Я спешил и немного не рассчитал…

Он наклонился, поднимая чемоданы и рассматривая их.

— Кажется, ваш цел. Вы в порядке?

Гвил машинально потёр обожжённую ручкой чемодана ладонь, и покачал головой.

— Всё нормально, бывает.

— Со мной бывает довольно часто, — мужчина рассмеялся, и Гвил невольно улыбнулся в ответ – такой был заразительный смех. — Ещё раз простите.

Он двинулся в сторону выхода, чуть прихрамывая. Видимо, ушиб ногу тяжёлым чемоданом.

— Тебя нельзя оставить одного ни на минуту! — возмущённый Бен ткнул ему в руки стаканчик с кофе. — Этот придурок мог тебя покалечить!

— Он не придурок, — Гвил покачал головой, всё ещё видя перед глазами виноватую улыбку. — Просто торопился.

Бен вздохнул.

— Претендуете на звание святого при жизни, мистер Ли?

— Осуждаете меня, будущий мистер Ли? — Гвил не смог не разулыбаться во весь рот, тем более что Бен, как и всегда, мигом приподнял брови и приготовился возмущаться.

— Я не для того брал себе звучный псевдоним, чтобы…

Был только один способ заткнуть его. Гвил быстро чмокнул Бена в висок, и поспешил к выходу из аэропорта, не слушая возмущённые возгласы за спиной.

Городок Вальдемосса — конечная точка их путешествия — находился в десяти милях от аэропорта. Поймавший их у самого выхода таксист пообещал довезти до отеля за какие-то полчаса. Гвил сомневался, стоит ли им ехать прямо сейчас – тяжело перенёсшему перелёт Бену, возможно, стоило отдохнуть в какой-нибудь кофейне, нежели вновь отправляться в путь. Но Бен мотнул головой, и возражать не было смысла — Гвил, в общем-то, никогда не умел ему отказывать.

В машине Бен открыл окно и почти высунулся в него, с детским восторгом разглядывая проносившийся мимо пейзаж. Ветер трепал его волосы, он время от времени поворачивался к Гвилу, указывая на что-то за окном, но Гвил, если честно, не видел ничего, кроме улыбающихся губ, сияющих глаз, и падающих на лоб светлых прядей.

Разве что… Он сам не знал, какого чёрта улыбка незнакомца из аэропорта нет-нет да заставляла его отвлечься от любования Беном. Незнакомцу хотелось улыбаться в ответ, и… счастливчик тот, кто был причиной его улыбки.

Затерявшийся среди холмов городок Вальдемосса два месяца назад влюбил их в себя картинками из гугла, когда они перебирали сотни вариантов, подходивших по всем параметрам, но не тех. Лабиринт мощёных булыжником улочек, опутывающий заросшие плющем дома, чьи деревянные ставни плотно закрывались с наступлением темноты, запах цветов, опьяняющий неподготовленных туристов, и высокое небо. Стоя у входа в отель, Гвил поднял голову. В родном Кардиффе небо нависало над городом, не давило, но напоминало о своём существовании низкой пеленой облаков. Здесь небо казалось недосягаемым, коснуться его могли разве что для верхушки гор, окружающих город.

Небо, светлое, почти прозрачное, из окон их номера заслонялось бархатными горными хребтами. Крошечный балкончик выходил на внутренний дворик, где в утренний час не было никого, кроме парочки кошек, ждущих у задней двери. Ждать пришлось недолго – вышедшая на крыльцо кухарка с миской моментально стала центром их внимания.

— Интересно, как там Фрэнки? — Бен подошёл сзади, обвил руками талию Гвила и прижался к его спине щекой, тоже засмотревшись на кошек. — Мы никогда не оставляли её так надолго.

Гвил повернулся в кольце его рук.

— Она у моих родителей, ты же знаешь, они не оставляют попыток оставить её себе насовсем.

— Этого-то я и боюсь, — Бен засмеялся.

Гвил осторожно взял его лицо в ладони — Бен смотрел на него, не отрываясь, губы чуть приоткрылись, и Гвил, наклонившись, накрыл их своими губами. Бен ахнул в поцелуй, подаваясь навстречу. В этом не было страстной жадности, торопливости, спешной попытки утолить тактильный голод. Сейчас, под этим высоким вечным небом им некуда был спешить, и они отрывались друг от друга только чтобы вдохнуть немного воздуха, и вновь приникали друг к другу. Бен скользил руками по спине Гвила, прижимаясь ближе, позволяя задирать на себе тонкий свитер, и больше всего хотелось толкнуть его на свежие простыни, продолжить – так же неторопливо и нежно, но…

— Тебе стоит отдохнуть, — Гвил нашёл в себе силы оторваться от припухших губ Бена, прижался лбом к его виску, туда, где билась жилка.

Бен шумно вздохнул. Перелёты он всегда переносил плохо. Двухчасовой рейс до Барселоны, после которого не осталось желания потратить имеющиеся у них несколько часов на прогулку по городу. Ещё час до Пальма-де-Майорка: мятные таблетки, и рука Гвила, в которую Бен вцепился, как только они оторвались от земли.

— Ты прав. Я пойду в душ, а потом… Начнём наш первый совместный отдых с крепкого сна?

Они оба рассмеялись. Бен ушёл в номер, стягивая свитер через голову, а Гвил опёрся о перила, глядя вниз. К двум толстым чёрным кошкам прибавился не менее толстый рыжий кот – он явно был любимчиком кухарки, она вынесла ему что-то ещё, отгоняя от угощения других кошек.

— Гвил!

Растерянный Бен стоял над открытым чемоданом. Уже по одной торчавшей из чемодана алой шёлковой рубашке стало ясно – чемодан не его. Бен никогда такое не носил.

— Это чемодан того придурка! Ты сам говорил, что у него такой же!

Гвил вздохнул и потёр переносицу. Очевидно, они с «придурком» были слишком заняты, пытаясь понять, не повредили ли они что-то себе и друг другу, и не обратили внимания на то, что схватили чужие чемоданы.

— Бен, это я виноват. Стоило быть внимательнее.

— Это ему стоило быть внимательнее! Не ты в него врезался. Чёрт, ну и где мне теперь брать мои вещи?

Скорее всего, «придурок» сейчас задавался тем же вопросом, рассматривая дизайнерские шмотки Бена. Гвил присел на корточки возле чемодана. Рубашки – алая, зелёная, ещё одна алая, но уже с крупными цветами — все с короткими рукавами. Кепки, солнцезащитный крем… Ага.

На дне чемодана обнаружилась бирка с данными владельца. Очевидно, мистер Рами Малек — «Так вот как тебя зовут», — куда как более предусмотрителен. С фотографии в фейсбуке он улыбался всё той же солнечной улыбкой, но не Гвилу, а обнимавшему его мужчине.

— И что, теперь ждать, когда он будет онлайн?

— Он сейчас онлайн. Не кипятись

Гвилим Ли [10:17am]

привет. эмм, это парень-из-аэропорта, ты сегодня сбил меня с ног, помнишь? ты спешил

Гвилим Ли [10:17am]

у нас одинаковые чемоданы, и, кажется, у тебя сейчас чемодан моего парня

Рами Малек [10:18am]

Привет.

Рами Малек [10:18am]

Да, конечно, Господи, мне очень жаль!

Рами Малек [10:19am]

Я надеялся на то, что вы найдёте мои контакты.

Рами Малек [10:19am]

И я ужасно себя чувствую.

Гвилим Ли [10:20am]

всё в порядке. нам просто нужно встретиться и поменять чемоданы

Рами Малек [10:20am]

Конечно! Мы остановились в отеле Ca’s Papa, он в Вальдемоссе — это такой городок на севере Майорки.

Рами Малек [10:20am]

Но я могу приехать, куда скажешь.

Гвил уставился на телефон. Какова была вероятность того, что случайно столкнувшийся с ним в аэропорту турист из США — один из десятков и сотен виденных сегодня Гвилом людей — окажется живущим в одном с ними отеле?

Гвилим Ли [10:22am]

ты не поверишь, но мы тоже живём в Ca’s Papa =)

Гвилим Ли [10:22am]

в восьмом номере

Рами Малек [10:23am]

Боже, правда? Мы в девятом, он угловой и отсюда чудесный вид на горы.

Рами Малек [10:24am]

Чёрт, зачем я это тебе рассказываю, тебе нужен твой чемодан.

Рами Малек [10:24am]

Вы в номере? Я сейчас подойду.

Гвилим Ли [10:25am]

ок

Из-за двери душа на него повалил пар — Бен обожал горячую воду.

— Ты не поверишь. Он – наш сосед.

— Парень с чемоданом? — Бен зевнул. — Значит, я уже сейчас получу свои шорты?

Гвил усмехнулся и шлёпнул его по мокрой упругой заднице.

— Будет исполнено, Ваше Величество.

— Я люблю тебя, Гвилим Ли! — проорал Бен уже из-за закрытой двери.

Гвил сложил вытащенные из чемодана вещи обратно, положил сверху бирку и закрыл замок. Чемодан, на самом деле, выглядел чуть более потрёпанным, чем чемодан Бена, но в аэропорту он не обратил на это внимания. А ещё у него явно было сломано одно колёсико — Гвил не придавал этому значения, пока волок чемодан до такси, а после по мощёной улице, и по ступеням вверх, но теперь это было особенно заметно.

Мистер Рами Малек обнаружился у их номера, с занесённой над дверью рукой. Они одновременно рассмеялись – Малек смущённо, и Гвил отчего-то вновь замер, и вновь захотел так же широко улыбаться в ответ.

— И ещё раз привет — третий раз за день, — глаза у Малека были большие, это Гвил запомнил ещё тогда, но теперь он знал, что они серо-зелёные, и у внешних уголков мелкие морщинки. Среди суматохи аэропорта, с волосами, убранными под кепку, в футболке и шортах его новый знакомый казался моложе.

Гвил пожал протянутую руку.

— Гвилим Ли. Или Гвил, просто Гвил.

— Рами Малек. Но ты это уже знаешь, «просто Гвил».

Он явно был из тех людей, которых Гвил мысленно называл солнечными. У него были лучистые глаза, и морщинки от частых улыбок. Рядом с такими людьми хотелось быть постоянно, подпитываться их энергией.

Стоило уже, наверное, взять свой чемодан, попрощаться, и закрыть дверь. Тем более, не хотелось являть миру Бена, который нередко пренебрегал даже полотенцем, выходя из душа. Но Гвил не успел ничего сказать — дверь соседнего номера открылась, и из неё высунулась взъерошенная голова.

— Рами, где… О, привет!

Мужчина вышел из номера, и протянул Гвилу руку.

— Джозеф Маццелло, рад знакомству.

___________________________________________________________________________

Для лучшей визуализации

ГЛАВА ВТОРАЯ. РАМИ

Иногда Джо говорит:

— В старости мы будем как Фредди и Стюарт*, я буду Фредди, а ты — Стюарт.

И они начинают спорить, потому что Рами тоже хочет быть Фредди.

Иногда Джо говорит:

— Твоя мать любит меня даже больше, чем тебя, ты в курсе?

И Рами смеётся, но перед этим всегда закатывает глаза, потому что Джо — придурок.

Иногда Джо говорит — торжественно, глядя смеющимися глазами:

— Рами Малек, моя любовь к тебе огромна.

И Рами всегда спрашивает, хотя и знает ответ:

— Насколько огромна?

И Джо отвечает серьёзно:

— Как Тихий океан.

Любовь Джо — Тихий океан, такая же необъятная. Любовь Рами - пирамиды Гизы, такая же незыблемая.

Иногда Джо говорит:

— Я, наверное, сдохну без тебя.

И Рами никогда не отвечает.

Этим летом Джо в очередной раз делает ему предложение – уже зная ответ – и Рами как обычно его не принимает. Джо любит шутить на семейных вечерах: «Я пытаюсь женить его на себе уже десять лет». Их матери укоризненно смотрят на Рами, а его брат Сами сообщает:

— Вы ужасно скучные.

И этим принимает огонь на себя.

Юношеская влюблённость, наивная и полная веры в «долго и счастливо», чаще всего застревает в жерновах быта, попыток ужиться вместе и принять устоявшиеся привычки друг друга, и не переходит на следующую стадию. А если уж переходит, то со временем трансформируется во что-то большее даже, чем любовь. Если бы Рами спросили, любит ли он Джо, он бы недоумённо пожал плечами. Он есть у Джо, и Джо есть у него, и, наверное, так будет, пока Тихий океан не накроет пирамиду Хеопса.

* * *

Кровать в номере оказалась скрипучей, и это развеселило Джо, который тут же рухнул на неё и подвигал бровями:

— Заставим соседей позавидовать?

— Напомни мне, — сказал Рами, — почему мы здесь?

Джо перевернулся на спину и сложил руки на груди, заставив Рами прыснуть.

— Ну, знаешь, десять лет назад я стоял под твоими окнами…

— В три часа ночи.

— …и кричал твоё имя.

— Ты решил, что это отличный способ просить прощения за то, что ты идиот.

— Но этот способ сработал! Ты спустился и увёл меня к себе.

— На самом деле я не хотел утром давать показания полицейским, вызванным на твой труп. Была зима, Джо! Ты не хотел уходить.

— Я собирался замёрзнуть во имя любви.

— Ты пел «Love on my life»!

— Ладно, может быть, я немного фальшивил.

— Мне было ужасно неловко перед соседями.

— Брось, это было мило.

— Анита с четвёртого этажа решила, что это очень романтично. Она так и сказала: «Твой бойфренд очень милый. Мой Брайан до сих пор посвящает мне песни». Мне хотелось умереть прямо там.

— Но ты не умер, и даже как-то терпишь меня уже десять лет. Поэтому мы здесь. Давай я...

Джо свесился с кровати, помогая Рами запихнуть под неё чемодан.

— Наконец-то он снова с нами.

— Кстати, — Рами начал расстёгивать пуговицы на рубашке, и Джо приподнялся на локтях, заинтересованно глядя на него. — Не думаю, что они согласятся с нами поужинать. Эти парни из соседнего номера.

— От моих предложений сложно отказаться.

— Мечтай.

Рами оттолкнул ногой кучку сброшенной одежды и потянулся за полотенцем. Джо, было замолчавший, вдруг резко дёрнул его на себя за бёдра, и опрокинул на кровать, нависая сверху.

— Ты забыл позвать меня с собой.

— Я и не собирался. Душевая кабина слишком маленькая.

— Тогда придётся довольствоваться этим, — Джо мягко сжал в ладони его член, потирая большим пальцем уздечку. — Нужно экономить воду. Нельзя идти в душ просто потому что тебе так захотелось. Должна быть серьёзная причина.

— Джо!

— Ты должен быть сильно испачкан.

— Почему ты никогда не можешь просто заткнуться? — простонал Рами, шире раздвигая ноги.

Джо — грёбаный медлительный Чеширский кот — втянул в рот его сосок, заставляя выгнуться, одной рукой хватаясь за изголовье, другой – за волосы Джо. А тот перешёл ко второму соску, продолжая медленно водить рукой по его члену. И он всё ещё был полностью одет, это казалось несправедливым. Рами с силой дернул его за футболку, и Джо понял, скатился с него, буквально на несколько секунд, а потом вновь накрыл собой, только теперь Рами мог касаться его кожи, беспорядочно водить руками по плечам, спине, ягодицам, пока Джо доводил их обоих до пика движениями ладони сразу по двум притиснутым друг к другу членам. Они содрогнулись, кончая, почти одновременно, и Джо поймал стон Рами губами — они не знали ещё насколько высок здесь уровень слышимости, и не стоило смущать соседей. К тому же, несмотря на шутку Джо, Рами прекрасно знал: его партнёр слишком собственник, и не дал бы никому его услышать. Рами был только для Джо.

Рами лежал с закрытыми глазами, позволив недолгой послеоргазменной слабости охватить тело. Джо мягко поцеловал его в сомкнутые губы, и опустил голову, на пару секунд прижавшись лбом к его подбородку. Потом скатился на кровать и с хрустом потянулся.

— Душевая и впрямь маленькая?

Рами, не открывая глаз, рассмеялся.

Когда он вышел из душа, Джо, по-прежнему валяющийся на кровати абсолютно голым, помахал ему зажатым в руке телефоном.

— Тебе пишет тот-парень-с-чемоданом, Гвилим. Его парень согласился поужинать с нами сегодня. Я же говорил…

— …никто не отказывается от твоих предложений.

— Абсолютно верно.

Джо спрыгнул с кровати, быстро поцеловал его в губы, и сообщил:

— Ты невозможно красивый, ты знаешь?

Дверь душевой за ним захлопнулась. Телефон Рами вновь тренькнул, оповещая о новом сообщении.

Гвилим Ли [11:05am]

привет

Гвилим Ли [11:05am]

не знаю, зачем я здороваюсь уже третий раз за этот день

Гвилим Ли [11:06am]

Бен, мой парень, согласен посидеть где-нибудь сегодня вечером с вами

Гвилим Ли [11:22am]

хотя я всё ещё думаю, что твой муж пригласил нас просто из вежливости

Рами Малек [11:23am]

Джо не мой муж.

Рами Малек [11:23am]

То есть, мы партнёры, но мы не женаты.

Рами Малек [11:24am]

Не обращай внимания, иногда я слишком много болтаю.

Рами Малек [11:25am]

Просто поверь, Джо пригласил вас не из вежливости. Он любит знакомиться с людьми.

Гвилим молчал три минуты. Возможно, просто не слышал оповещения. Возможно, его парень сейчас как раз отвлекал его от телефона. Возможно…

Гвилим Ли [11:28am]

=)

Рами несколько секунд держал телефон в руке, задумчиво глядя на экран. Потом, быстро, словно не давая себе времени передумать, зашёл в настройки и вычертил на экране замысловатую фигуру.

С сумерками в город пришла прохлада. После жаркого дня и палящего солнца, своими лучами даже сквозь ставни и плотные занавески проникающего в душный номер, оказалось огромным облегчением вдохнуть свежий воздух, пахнущий морем. Уставшие за день туристы заполонили кафе и рестораны, всюду слышались разговоры на разных языках, смех, звон ударяющих друг о друга бокалов, и звяканье ножей и вилок о тарелки.

В небольшом ресторане на склоне горы было многолюднее, чем на Таймс-сквер в новогоднюю ночь, но Джо умудрился найти им столик на террасе, откуда открывался потрясающий вид на вечерний город.

— Я принёс всем меню, — сообщил Джо, садясь рядом с Рами. — Мне намекнули, что здесь готовят лучшую паэлью в городе. Готов спорить, это вам скажут в любой местной забегаловке. Но нет никаких причин не верить им, правда?

— Да… — Бен — парень Гвилима — с любопытством смотрел на них. — Итак, ребята, вы женаты?

Рами бросил быстрый взгляд на Гвилима, на долю секунды встретившись с ним глазами.

— Нет, но мы вместе уже десять лет.

— Круто! — по лицу Бена было видно, что он жаждет подробностей, но короткий период их знакомства не позволяет ему задать следующий вопрос.

— Чтож, а мы…

— Мы помолвлены, — сообщил Гвилим, и только Рами из всех сидящих за столом смог уловить едва слышный вздох Джо.

— Серьёзный шаг, — Рами кивнул принёсшему еду официанту. — Когда у вас свадьба?

— Через два месяца, — Бен сморщил нос. — Вообще-то в моих мечтах идеальная свадьба выглядела так: мы приезжаем в Лас-Вегас, напиваемся, идём в ту знаменитую церковь, ну, знаете, там ещё женился Синатра…

— …и Джуди Гарленд, — добавил Джо. — А ещё там играли свадьбу Ричард Гир и Синди Кроуфорд.

— Об этом я не знал, — Бен покачал головой. — Но мы могли бы просто прийти туда, сказать наши клятвы, и обменяться кольцами — теми, что продают в парках аттракционов за двадцать четыре доллара.

Джо легонько толкнул Рами плечом и рассмеялся.

— Мне нравится эта идея! И почему вы не можете так сделать?

Бен посмотрел на Гвилима, и тот закатил глаза.

— Мои родители. Мои братья и сёстры.

— Его дядюшки и тётушки, включая живущих в Австралии.

— Моя двоюродная бабушка и два её мопса. Все они прокляли бы меня до седьмого колена, если бы я попробовал провернуть что-то вроде тайной свадьбы в Вегасе.

— Поэтому у нас всё будет очень торжественно и пафосно. Я благодарен уже и тому, что меня не заставляют надеть фату.

Гвилим вздохнул.

— Пока не заставляют. — И пояснил:

— Не все из моих родственников легко смирились с тем, что я поведу под венец не очаровательную девушку, а очаровательного парня. Так что, дорогой, они ещё могут напялить на тебя фату, чтобы им было не так тяжело смотреть на нас, восседая в церкви на передних скамьях.

Бен и Гвилим были из Кардиффа. Гвилим преподавал в университете, а Бен планировал стать всемирно известным актёром и получить Бафту.

— Поэтому мы планируем перебраться в Лондон после свадьбы. Кардифф – не лучшее место для громкого старта.

— Джон Барроуман из Кардиффа, — Гвилим пожал плечами.

— Он из Глазго, — перебил Бен. — И он не такой уж известный актёр.

— Серьёзно? — Джо схватился за сердце. — Ты же британец, ты же не хочешь сказать, что не дрочил в детстве на Джека Харкнесса?

— Джо!

— А что? Он же самый сексуальный мужчина… То есть, я хотел сказать, второй по сексуальности мужчина в мире.

— А вы чем занимаетесь? — Гвилим посмотрел на Рами. Тот улыбнулся.

— Я юрист.

— Я журналист. Спортивный журналист. Но когда ты, Бен, получишь Бафту, я напишу статью о нашем с тобой знакомстве.

Вечер прошёл за обсуждением кинематографа и яростным спором о качестве актёрской игры по обе стороны океана. Бен и Джо продолжали спорить уже по пути к отелю. Рами и Гвилим медленно брели чуть на расстоянии от них. Совсем стемнело, свет фонарей освещал пустынные улочки, цветы, растущие буквально на каждом шагу, отбрасывали причудливые тени, ставни домов были закрыты, и только голоса впереди идущих разбивали тишину. Рами поёжился, пряча руки в карманы брюк — в отличие от остальных он был в тонкой рубашке, и морской ветер уже не казался облегчением.

На очередном повороте Гвилим придержал его за локоть.

— Подожди.

Снял с себя кардиган, и накинул Рами на плечи.

— Не стоит…

— Мне не холодно, — улыбнулся, — а вот ты начал дрожать ещё в ресторане.

— Спасибо. — Рами помолчал. — Слушай, по поводу завтра…

— Ты про приглашение Джо побывать завтра на местном рынке?

— Да. Возможно, вы хотели побыть вдвоём, всё-таки…

— Рами, всё нормально.

Они стояли у входа в отель, и препирания Бена и Джо слышались уже внутри. Гвилим смотрел на него в упор, он был намного выше, и Рами пришлось запрокинуть голову, чтобы поймать его взгляд.

— Не заморачивайся. Бену, наконец-то, есть с кем обсудить современный кинематограф — я в этом не спец. — Он замолчал, словно подбирая слова, и всё-таки спросил:

— А разве вы не хотели бы?..

— Побыть вдвоём? Потому что у нас десятилетие совместной жизни? С Джо год идёт за два, к тому же мы вместе почти постоянно, — Рами рассмеялся, и тут же замер, поймав взгляд Гвилима. Очень внимательный и очень смущающий взгляд.

— Так что мы не… Эй! — и снова воздух из густого и душного стал свежим и прохладным, а повисшая между ними неловкость – может быть, он её придумал? — исчезла, как не бывало. Между ними в прямом смысле слова прошлась чёрная кошка. Толстая наглая чёрная кошка. Гвилим присел перед ней на корточки, и запустил пальцы в густой мех, улыбаясь.

— Это Луна. Привет, девочка! — он поднял глаза. — Рами? Что с тобой?

Рами покачал головой, зажимая нос и рот рукой.

— Всё в порядке, у меня просто жуткая аллергия на кошек. Слушай, Гвилим… Гвил, я пойду к себе, ладно? Встретимся завтра. Спокойной ночи.

— Спокойной… — кажется, Гвилим выглядел расстроенным, но ему просто кажется, ему снова кажется.

«Спокойной ночи»? Какого чёрта это было, Рами, мать твою, Малек? На лестнице он остановился и прислонился лбом к холодной плитке. Идиот, просто идиот. Мастер по попаданию в неловкие ситуации.

Спокойной ночи, подлунный мир. Спокойной ночи, Вальдемосса, Гвилим Ли, и кошка по имени Луна. Завтрашний день обещает быть просто потрясающим.

*персонажи британского сериала "Грешники"

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ДЖО

Утро началось рано — по мнению Джо, в отпуске стоило бы начинать свой день на пару часов позже — с назойливого дребезжания — вибрация телефона. Не его телефона, звук шёл с соседней тумбочки, и, почти не открывая глаз, Джо потянулся через Рами, шаря рукой в поисках источника звука. Всё так же, не поднимая веки, ввёл код разблокировки экрана — и проснулся окончательно. Код был введён неправильно.

Интересно.

Телефон перестал вибрировать, — очевидно, некто, возжелавший поболтать с Рами в такой ранний час, отчаялся и прекратил свои попытки. Джо сел, потирая переносицу: вечером никто из них не догадался закрыть ставни, или хотя бы задёрнуть шторы, и яркое солнце резануло по глазам.

Рами не волновало ни солнце, ни вибрация телефона, он спал: чёрные кудри на подушке, ладонь под щекой. С того самого утра, когда они впервые проснулись в одной постели, эта ладонь, подложенная под щёку, всегда вызывала в Джо нежность, поднимающую к горлу что-то горячее.

Джо смотрел: на завиток, прилипший к влажному виску — в комнате было душно, на острое плечо, не скрытое простынёй, на изгиб талии… Иногда по утрам на Джо накатывало возбуждение, заставляющее его скользить ладонью под одеяло, поглаживая, сжимая. Иногда Рами, до конца не проснувшийся, подавался навстречу его рукам и губам. Иногда недовольно и сонно что-то бормотал, плотнее укутываясь в одеяло, как гусеница в свой кокон. Большая рассерженная гусеница.

Этим утром Джо сидел и смотрел, и было что-то, что не давало ему покоя. Что-то определённо было не так, словно всё вокруг разом стало непривычным и непонятным.

Бен.

Прямо сейчас, за стеной, в соседнем номере спал Бен. А может быть, уже не спал: люди, репетирующие свой медовый месяц, имеют обыкновение спать мало. Какого чёрта он вообще об этом думает?

Бен улыбался так, словно ему годами запрещалось смеяться и шутить, и вот вчера он, наконец-то, вырвался на свободу. Бен поначалу больше молчал, но потом начал спорить с Джо, и пару раз в запале даже ткнул ему в грудь, довольно ощутимо, и сам даже не заметил, продолжая доказывать, что необязательно спать со всеми членами Киноакадемии подряд, чтобы получить заветную статуэтку. Как журналист, Джо был настроен куда как более скептично. Бен был слишком красив для того, чтобы на него не нацелились влиятельные папики сразу же, как только он заявит о себе. И со слишком острыми зубами для того, чтобы дать отпор — Джо надеялся на это.

Вчера за ужином Джо пригласил Бена и Гвилима прогуляться до рынка, где, по словам местных, торговали всякими милыми безделицами. Джо было для кого их покупать, как и Рами, ну а их новые знакомые… Окей, Джо готов был признать — ему хотелось вновь увидеть Бена. Это ведь не было преступлением, так? Всего лишь желание продолжить дискуссию с приятным собеседником.

Картинка с Беном, на чьих бёдрах лежали ладони Гвилима, помогающие ему приподниматься и опускаться, насаживаясь на крепко стоящий член, всё ещё стояла перед глазами.

Выкинь это из головы, Джо, выкинь из головы.

Рами зашевелился, неловко выпутываясь из простыни, и перевернулся на спину, открыв глаза. На его щеке был отпечаток ладони.

— Доброе утро?

— Доброе, — Джо наклонился, целуя его, и в этот раз Рами, обычно недовольно бубнящий что-то об утренней гигиене, не увернулся. Обнял Джо за шею одной рукой, другой стаскивая с себя простыню.

— Помедленнее, хорошо? Сегодня долгий день. — И закрыл глаза, подставляя шею губам Джо.

Если тоже закрыть глаза, можно обмануть самого себя. Огромное чувство вины за почти-предательство накатит позже, сейчас же он просто растворился в чужих тихих вздохах, лёгкой боли от впивающихся в плечи ногтей, и горячей тесноте.

Бен и Гвилим стояли у стойки администратора, когда Джо спустился вниз. Оба приветственно махнули ему, а Гвилим качнул головой куда-то за спину Джо.

— А где Рами? Он не идёт с нами?

— Он сейчас спустится.

— Он уже здесь, — Рами спрыгнул с предпоследней ступеньки — сущий ребёнок, и улыбнулся.

Они планировали позавтракать в ближайшем ресторане, а затем отправиться на поиски рынка. После обеда Бен и Гвилим собирались покинуть их, у них были свои планы.

У Джо тоже был план, отличный план, полностью противоречащий всему тому, чего он хотел ещё сорок минут назад. Бен был отличным парнем, и пусть даже он был первым за долгие годы мужчиной, который заинтересовал его кроме Рами, он должен был оставаться просто отличным-парнем-с-которым-было-приятно-поболтать. У Бена был жених, а у Джо — Рами. Рами, который был настоящим сокровищем, и который не заслуживал того, чтобы в их десятую годовщину Джо изменил ему с каким-то британским красавчиком.

План был отличным, вот только Бен о нём не подозревал, как не подозревал и о мыслях Джо, поймав его на ступенях ресторана после завтрака.

— Слушай, я вчера что-то не то сказал?

— С чего ты…

Бен пожал плечами.

— Вчера ты был более разговорчивым.

— Это был алкоголь.

— Неа, не верю. Но если это из-за меня, то прошу прощения, я беру свои слова обратно, Кларк Гейбл — признанный король Голливуда.

Он рассмеялся, и Джо засмеялся вслед за ним.

Узкие улочки вели их к рынку. Каменные стены домов, оплетённые плющом, не давали туристами и местным жителям расплавиться от жары.

Повсюду были цветы — море цветов, и кошки — Рами шарахался от них, словно от чумных крыс. И везде, на каждом доме, у каждой двери было прибито изображение женщины в белом платке.

— Святая Каталина, — пояснил Гвил. — Я читал про неё. Она — покровительница Вальдемоссы.

Рынок Вальдемоссы не отличался от других рынков, где Джо довелось побывать. Шумная суетливая толпа туристов, крикливые торговцы, и благословенная тень от козырьков палаток. Помимо товара, разложенного на улице, туристы могли изучить крошечные магазинчики — то тут, то там слышался звон колокольчиков над входными дверьми.

Бен затащил их в одну из сувенирных лавок.

— Здесь продают всякие магические штуки. Амулеты, или вроде того.

— Мама любит такое, — оживился Рами. — Да и Жасмин понравится. Ох, чёрт, я не хотел начинать шоппинг так рано.

Они разбрелись по магазинчику, рассматривая ту или иную вещицу, проталкиваясь между дёргающими продавца туристами.

Краем глаза Джо увидел, как Бен потянулся за чем-то, восхищённо присвистнув. Джо повернулся. На ладони Бена лежал браслет из тёмно-серых пористых бусин, и Джо улыбнулся. Эта вещь была создана, чтобы однажды дождаться Бена в маленьком магазинчике Вальдемоссы, она была его, и для него.

— Что это?

Продавец заулыбался.

— Лавовый камень, юноша. Этот браслет сделан из застывшей лавы. Только представьте: грозная стихия по велению природы и человека стала совсем безобидной.

— И тусклой, — задумчиво произнёс Бен, поглаживая пальцами будто припорошенные пылью бусины.

— Бен! — Гвилим протиснулся к ним, обогнув даму, выбирающую колье для своей дочери. — По-моему, он идеально тебе подходит!

В руке Гвилим держал браслет из полупрозрачных камней, на взгляд Джо, подходивших Бену так же, как статуе моаи пошло бы жабо.

— Лунный камень и серебро, — закивал продавец. — Неплохой выбор. Лунный камень — символ большой любви.

Он подмигнул.

Бен едва слышно вздохнул, когда Гвилим застегнул браслет на его запястье, и положил переплетение серых бусин обратно на витрину.

— Отлично, — Гвилим улыбнулся. — Тот браслет слишком грубый для тебя.

Накатило непонятно откуда взявшееся раздражение. Слишком грубый? Гвилим действительно считает Бена таким же хрупким и прозрачным как лунный камень? Ох, мистер Ли…

Разочарованное лицо Бена стояло у Джо перед глазами, пока он копался в груде украшений, в поисках чего-то, что подошло бы Рами. Ага, вот оно…

Дерево или янтарь? Твёрдость и несгибаемость, или светлая энергия солнца? Помедлив, Джо вернул янтарный браслет в витрину, и кивнул продавцу.

…лава, застывшая в камне.

Они расстались на площади Конституции, успев завернуть в очередной уютный ресторанчик. Гвилим и Бен, махнув им, двинулись вниз по улице. Рука Бена лежала на талии Гвилима, светлая голова чуть наклонилась к его плечу, а Гвилим обнимал Бена за плечи. Беззаботная влюблённая парочка. Слишком много ты придумываешь себе, Джо, слишком много.

С собой в Испанию Джо взял фотоаппарат. Фото и видеосъёмка были его любовью, когда-то он начинал свою карьеру, делая снимки для различных публикаций. Своим учителем Джо, не сомневаясь, мог назвать Брайана — соседа Рами по его прежнему жилищу. Двенадцать лет назад, когда они с Рами только начали общаться, не думая о том, во что это перерастёт, Джо часто приходил к Рами, а оказывался в квартире Брайана и Аниты. Анита была актрисой, играла в маленьком театре, а Брайан выступал с собственной группой. Фотография была третьей его любовью, после музыки и Аниты, и он делился своей любовью с Джо.

Рами давно уже не жил в крошечной квартирке на Уиллоу-стрит, годы шли, но, проводя Рождество со своими семьями, в сочельник они обязательно заезжали к Брайану и Аните. Джо находил невероятно трогательной их манеру договаривать фразы друг за другом, и говорить хором. Когда-нибудь они с Рами станут такой же парочкой престарелых чудаков — в этом он не сомневался.

Никогда раньше.

Джо не любил фотографировать красивые виды, словно сошедшие с заставок виндоуз, и знакомые всем до дёргающегося глаза достопримечательности, подобно другим туристам. Фотографии Джо хранили кусочки будущих воспоминаний: вот ярко-жёлтый «жук», спрятавшийся в тени дерева, вот ажурный фонарь над изображением Святой Каталины, а вот курит сигару на балконе пожилая женщина — она помахала Джо, улыбаясь.

— Я всегда нравлюсь пожилым леди, — хмыкнул Джо, наводя объектив на Рами. В его снимках Рами занимал особое место, чаще смеющийся и неловко позирующий, редко — серьёзный и задумчивый. Джо любил ловить его улыбку, но ещё больше любил делать снимки незаметно для Рами — на этих фотографиях он казался старше и… настоящим?

Щёлк!

— Джо! Ты не мог бы предупреждать? Прекрасно знаешь, что я этого не люблю.

На фотографии Рами оборачивается на звук, глаз не видно под тёмными очками, и их выражение не разобрать.

— Почему мы не женаты?

Отлично, Джо. Никаких тормозов у летящей к языку мысли.

Рами поднял очки на лоб, удерживая ими пряди волос.

— Потому что нам это не нужно?

— Нам?

— Джо…

— Всё против тебя, даже чёртово Мироздание. Ты пообещал выйти за меня, когда Бен Стиллер расстанется со своей женой.

— Они были одной из самых крепких пар Голливуда, этого не должно было случиться.

— Но случилось. Это судьба, дорогой, но ты всё ещё сопротивляешься.

Щёлк! Вот оно — ни следа от улыбки, злость в глазах.

— Клянусь, Джо, я разобью твой чёртов фотоаппарат, если ты не прекратишь так делать.

Джо поднял руки вверх ладонями.

— Прекращаю! Прости, я просто…

— Ты просто не нашёл лучшего места и времени, чтобы снова начать этот разговор.

— Возможно, это лучшее место и время, чтобы начать новую жизнь? Нам вдвоём, вместе?

— Возможно, ты поймёшь, что не всё вокруг крутится вокруг тебя, Джозеф Маццелло.

Рами закрыл глаза и невесело рассмеялся.

— Ох, Джо… Я знаю, что ты обожаешь петь за рулём машины и не следить за дорогой, что ты ненавидишь брокколи и смотреть новости, что у тебя стоит отбирать молочные коктейли на вечеринках, но это бывает редко, потому что ты не любишь ходить на них, так же, как и я. А ещё я знал, что ты собираешься подарить мне на день рождения задолго до этой даты. Я знаю о тебе абсолютно всё. Тебе же хватит знания только одной вещи обо мне: я не считаю, что официальная церемония важнее, чем всё, что мы пережили вместе, и что я не люблю разговоров об этом. Но ты снова его заводишь, сейчас, когда мы впервые за долгое время прилетели отдохнуть и заодно отметить нашу десятилетнюю годовщину.

Солнце всё так же палило, жизнь вокруг кипела, пожилая дама в квартале от них наверняка ещё курила свою сигару, но день уже летел ко всем чертям. Джо и правда не понимал, что заставило его открыть рот: Вальдемосса со свои духом романтики и влюблёнными парочками, или раздражение, начавшее накапливаться ещё в сувенирной лавке — уже неважно, потому что, кажется, он только что испортил им отпуск.

— Джо, слушай… — Рами взмахнул рукой, не давая ему ничего сказать. Может, и к лучшему: нервничая, Джо мог ещё больше усложнить ситуацию. Рами знал о нём и это. — Я лучше вернусь в отель. Мы оба остынем, успокоимся… и поговорим. Но не сейчас.

Рами как всегда был прав. Джо молча наблюдал за тем, как он уходит вниз по улице, ссутулившись и засунув руки в карманы брюк.

Рами… Джо одновременно любил и ненавидел его за это. Крикам и битью посуды Рами предпочитал молчание, считая, что только время способно сгладить все острые углы. Джо это просто убивало: его эмоции постоянно искали выход. Но сгоряча он мог наговорить слишком многое, что будет уже невозможно забыть. Поэтому — Рами был прав.

Когда-то это и привлекло в нём Джо, притянуло, связало по рукам и ногам не меньше, чем солнечная улыбка. Спокойствие, уверенность в своей правоте — то, чего всегда не хватало Джо. Способный нервничать по пустякам, в сложных ситуациях Рами словно аккумулировал все свои ресурсы. Джо это восхищало, ведь у него всё было в точности наоборот.

С годами стремление Рами закрыться в своём панцире во время очередной ссоры, стало раздражать. Иногда Джо хотелось сделать что-нибудь, разломать этот панцирь… Который, возможно, и держал их вместе уже десять лет.

К отелю, побродив по улицам Вальдемоссы, Джо вернулся спустя пару часов. «Остыть и успокоиться» не получилось, приближающийся отель маячил предвестником долгого и тяжёлого разговора.

У отеля обнаружился Бен, явно взвинченный не меньше Джо. Он не заметил его, и только когда Джо тронул его за плечо, вздрогнул и поднял глаза.

— О, привет, приятель. Представь себе, в этом отеле нельзя курить! Во всей чёртовой Испании можно пускать дым хоть в лицо младенцам, но в этом отеле запрет на сигареты! И почему я не уточнил этого раньше…

Джо рассмеялся.

— И теперь ты собираешь покурить за углом, чтобы мамочка не увидела? А где Гвил?

Бен дёрнул плечом.

— В номере. Он не курит, и считает, что мне пора бросать. Слушай, Джо, давай пройдёмся? Недолго, я всего лишь сделаю несколько затяжек.

Возможно, Джо нужно было ещё время на то чтобы остыть и успокоиться. Возможно, сам Бог послал ему Бена с его сигаретами. Возможно, Джо просто трус.

Третий вариант ему определённо не нравился.

Они отправились вверх по улице, и, свернув у ресторана, где завтракали утром, побрели мимо домов, в чьих окнах зажигался свет, мимо летних кафе, откуда нёсся смех и многоязычный говор. Шли молча, иногда чуть касаясь друг друга локтями.

— Через девять дней приезжает моя мать, — сказал Бен и выпустил струйку дыма. Его настроение заметно улучшилось. — Вроде как дать родительское благословение. Ну и познакомиться с Гвилом. Хотя вообще-то в другом порядке.

Джо приподнял бровь. Должно быть, очень выразительно, потому что Бен рассмеялся. Одними губами.

— Мои родители в разводе. Я рос с бабушкой, а сейчас считаю родителей Гвила своими. У него классная семья. Я хотел бы такую, но… не получилось. Зато сейчас она у меня есть.

Бен мотнул головой, откидывая упавшую на лоб светлую прядь, и снова затянулся.

— А твои родители? Как у тебя с ними?

— Мой отец умер, — сказал Джо, чувствуя, как начинает не хватать воздуха. — Они с мамой были вместе сорок лет. А потом он умер.

— Прости, — тихо сказал Бен.

Джо покачал головой. Отец, сидящий на кровати, и вскинувший вверх левую руку, вновь стоял у него перед глазами.

— Он был лучшим отцом, я это знаю. Когда его не стало… Со мной был Рами, и он меня вытащил. Он всегда меня вытаскивает. Хотя вообще-то его отец умер незадолго до моего.

— Нехорошо, конечно, — задумчиво произнёс Бен — но иногда я думаю: мне повезло. Я не буду страдать, если мой отец умрёт. Для меня его не существует уже давно.

Джо глубоко вздохнул, промаргиваясь, и печально улыбнулся.

— Знаешь, если бы мне нужно было снова пройти через это, хоть десять раз, я бы согласился. Годы с ним я не за что не променяю.

Несколько минут они шли молча. На очередном перекрёстке Бен выбросил окурок в урну, и вдруг толкнул Джо локтем, кивнув на прячущийся за оливковым деревом зелёный козырёк. На город спускались сумерки, но посетители бара «У старой оливы» не собирались расходиться, официанты выносили на улицу плетёные кресла и расставляли лампы на столах.

— Пойдём, возьмём себе пиво, — Бен потянул его к входу. — Все эти разговоры…

В конечном итоге, пиво пришлось повторить. Они салютовали друг другу бокалами, и Джо не мог перестать смотреть, как Бен облизывает верхнюю губу от пивной пенки. Они как раз пришли к компромиссу по продолжившийся вчерашней дискуссии, как Джо замер и прислушался.

— Эй! Ты слышишь?

Бен пожал плечами. Джо толкнул его в плечо и расплескал пиво.

— Ты серьёзно? Боже, я приехал в Испанию, чтобы и тут услышать «Dancing Queen».

Он со стуком поставил бокал на стойку и схватил Бена за руку.

— Идём!

Бен смеялся и упирался ногами, дурачась. Уже на улице он замер у входа и изумлённо покачал головой.

— Я думал, ты шутишь.

— Я серьёзно, Бенни, идём танцевать! — Джо шагнул к нему, и вновь отступил, покачивая бёдрами.

— Я…

Джо схватил его за руку, и потянул на себя. Они столкнулись, глаза Бена, ошеломлённые и просто невероятно голубые, оказались напротив его глаз, рука легла на талию Бена, притягивая его ещё ближе, так, чтобы можно было прошептать в ухо:

— Старайся не наступать мне на ноги.

Музыка повела Джо за собой, как и всегда, а он повёл за собой Бена, и тот подчинился ему, позволяя вести, двигаясь в такт музыке, и неотрывно глядя в глаза Джо.

Возвращались к отелю молча, по пустынным улицам, чуть быстрее проходя через жёлтые пятна света от фонарей. Джо чувствовал себя пьяным, но не был уверен от чего именно. Ветер раскачивал деревья, поёжившись, Джо, сунул руки в карманы — и вздрогнул.

— Подожди!

Они были у отеля, осталось пересечь дворик с круглыми столиками, за которыми в такое время никого не было. Бен обернулся.

— Дай руку.

— Джо? — Бен всё же протянул ему руку ладонью вверх, и Джо вложил в неё то, что купил утром в маленькой сувенирной лавке.

— Он тебе понравился, я видел. — Бен растерянно сжал браслет в ладони, потом перевёл взгляд на Джо, и тот вздохнул. — Ты не лунный камень, Бен. Ты не хрупкий и холодный, ты — лавовый камень. Помнишь, что говорил продавец? Стихия, которой пришлось стать безобидной. Потому что кому-то так захотелось, но не она эта выбирала. Я могу быть не прав, но я знаю тебя всего два дня, и ты — не лунный камень.

Бен снова взглянул на зажатый в руке браслет, и снова поднял глаза на Джо. У него стало очень странное выражение лица: совсем беззащитное, но в то же время между бровей появилась морщинка.

— Спасибо, Джо, — сказал он, и в этот момент Джо поцеловал его. Бен потрясённо ахнул, его губы приоткрылись, и Джо скользнул в его рот языком. Бен ответил ему неожиданно жадно, напористо, его руки взметнулись, обнимая Джо за шею. От него пахло алкоголем, горьковатым одеколоном, и, едва ощутимо, потом. Улица качнулась. А потом Джо охнул и разжал руки, почувствовав боль в нижней губе — Бен укусил его.

Он оттолкнул Джо от себя, тяжело дышащий и взлохмаченный, а затем развернулся и зашагал в отель. Хлопнула входная дверь, и стало тихо. Джо хрипло рассмеялся.

В номере было темно, Джо напряжённо всматривался в неподвижный силуэт на постели, стараясь стащить с себя футболку и джинсы как можно тише. Осторожно обогнул кровать — у окна была скрипящая половица, и лёг на свою половину, выдохнув.

— Джо?

Вот чёрт.

Рами за его спиной завозился, накинул на Джо простыню. Придвинулся ближе, и — Джо поёжился от щекотки — уткнулся лбом ему между лопаток. Прошептал:

— Прости меня, ладно? Я идиот. И я люблю тебя.

Он перекинул через Джо руку, обнимая, и Джо машинально взял его ладонь, переплетая их пальцы.

— И я тебя.

запись создана: 04.03.2019 в 00:17

@темы: шедеврально-шизофреническое, Пришла Муза с кувалдой, лучший в мире каст (с)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра