...в поисках прошлогоднего конспекта урока, ибо делать лень. Нашла запись года 14-15-го, не помню. Читаю, смех сквозь слёзы.
Две странички любви
С балкона седьмого этажа виден, если не весь город, то его треть уж точно. С балкона девятого – половина. Наша мечта: залезть как-нибудь на крышу.
С балкона седьмого этажа видна река. Виден купол торгового центра на том берегу. Видны – совсем чуть-чуть – башни Видгофа. Отель Видгоф был ещё год назад одним из самых высоких зданий в городе. Он стоял там, где вокруг других высоток и не было, поэтому был виден издалека – как Эйфелева башня, одинокий колосс. Теперь возле отеля вырос его «ребёнок», на несколько этажей выше. «Ребёнку» уже с год, но всё ещё непривычно видеть вдалеке две башни – одиночество закончилось, царство стекла и бетона растёт.
С балкона седьмого этажа виден драмтеатр. По вечерам он горит огнями, смотри и смотри. Рядом с ним сквер и «музыкальный фонтан». Голубых елей и струй воды, равно как и памятника Ленину, что стоит на площади Революции перед сквером, конечно, не видно, но если вы видите с балкона синеватые огни драмтеатра, вы знаете, что где-то рядом всё это есть.
С балкона седьмого этажа видно Алое поле. Не сам сквер, а одноимённый супермаркет на перекрёстке двух проспектов. Напротив Алого виднеется среди домов и дворов – педагогический.
На балкон нужно приходить в сумерках. Воздух сиреневато-голубоватый, во дворах и на проспекте только начинают зажигаться фонари. Детский садик закрывается на ночь. Из-за дома напротив не видно, но мы слышим скрип качелей во дворе. В окнах домов зажигают свет. На балконах начинает собираться публика. Иногда кажется, что вся общажная публика делится на две половины: одни уходят в межобщажный двор, сидеть в пустой песочнице и подпевать местным гитаристам. Другие сидят на балконах, свесив ноги, смахивая пепел с сигарет в банки, а то и просто вниз. Если возвращаешься домой в сумерках, подними голову: как попугайчики на жордочках сидит студентота. На каждом этаже, на каждом балконе. Двигай быстрее ногами, твой балкон ждёт тебя.
Конец весны – начало лета, самое время. Воздух тёплый, ветерок совсем слабый, комарья столько, что никакое болото не сравнится. Городские комары – злющие, укусы от них не чешутся, болят, как нарывы.
Темнеет медленно. С Алого поля, судя по маршруту, возвращается народ. Мимо садика, мимо качелей, меж гаражей. Кто-то паркуется под окнами – не самое лучшее место, учитывая пепел, окурки, банановую кожуру, шелуху от семечек и бумажные самолётики.
Да, иногда по вечерам весь задний дворик завален бумажными самолётиками: то-то радость дворникам или кому-то из студентоты.
Соседи из первой торчат в окнах. Кто-то курит на девятом, свесив ноги. Кто-то на четвёртом выставил колонку в открытое окно. Все окна распахнуты, где-то на подоконниках стопки книг, где-то ноутбуки, где-то плюшевые мишки и собственно хозяева мишек.
Темнеет. Внизу уже ничего не разглядишь, только слышится время от времени смех гуляющих. Гуляющие попадают в свет фонаря под балконами и сразу устанавливается их личность.
Драмтеатр начинает светить прожекторами. Вбок от театра, за Алым – россыпь огней, Арбат.
Этажом выше бессменный солист затягивает сплинов. Скоро к нему присоединяются нестройные голоса с остальных этажей.
Девятый этаж соседней общаги всё ещё курит, норовя грохнуться вниз. Жильцам этой комнаты хорошо живётся: у них прекрасный обзор на балконы двойки, у них прекрасный обзор на межобщажный дворик, прекрасный обзор на город. И полный репертуар: внизу гитаристы во дворе и колонки этажами ниже, а впереди – гитаристы двойки.
Совсем темно. По небу плывут клочковато-седоватые облака. Над Металлургическим на горизонте – фиолетовое свечение. Вечные выбросы – это вам не хухры-мухры.
Ставновится прохладно, голос этажом выше звучит громче, комары не остают.
Полночь. Если на дворе сессия, то откуда-нибудь да донесётся «Халяяяяява!». Вокруг одни студенческие общаги: если кричат не из наших, то из агро. Конечно же, оставить такое событие без комментария нельзя, поэтому сразу же раздаётся: «Да фииииг вам!» Конечно же, оставить такое безобразие без комментария тоже нельзя, поэтому общаги или этажи начинают перекрикиваться, частенько используя в своих дискуссиях ненормативную лексику. Хоровое: «Учить надо было!» и «Да сам ты иди туда» несутся над дворами, гаражами и узкой улочкой. Жители окрестных домов, только-только задремавшие после трудового дня, фейспалмят вовсю.
Окурок прилетает кому-то на голову. Обладатель головы громко обещает вверхусидящим раскалённую кочергу в том самом месте. Жильцы девятого этажа тихо радуются. Жильцы второго этажа, до которых долетел окурок, негодуют.
Ветерок колышет верхушки деревьев и зелень, прорастающую в ящике за чьим-то окном на пятом. Фонарь заглядывает в окно третьего этажа.
Колонки затаскивают в комнату. Окна потихоньку закрываются, кто-то, особо жаркий, вешает комариную сетку. Стихает гитара в дворовой песочнице. Под балконами кто-то пробегает смеясь – поздние пташки. Свет в окнах гаснет. На девятом перестают курить. Комары звенят, позвякивают стёкла в закрывающихся балконных дверях.
Пора спать.