Сегодня после школы...

[Harmful angel]

...мы с Анной Николаевной отправились гулять. Доехали до площади Революции, оттуда дошли до парка Пушкина.

А конечной нашей целью должен был стать старый элеватор. Я рассказывала о нём как-то, ему больше ста лет, он является одним из мистических мест города, там, по слухам, живёт та самая Царь-крыса, и ещё полтора года назад он выглядел примерно так:

Но в августе прошлого года он горел, и сегодня я наблюдала ясное синее небо, сквозь пустые оконные проёмы. Окон почему-то больше всего жаль. Вообще это такое безобразие, раз уж его облюбовали любители заброшек, и те, кто любит побегать с пушками по таким местам, следили бы хоть за ним что ли. Раз уж власти не могут сохранить такое здание. Сейчас вокруг него стройка, всё перекрыто, и, конечно, народ пробирается, но я не собиралась, я хотела пофоткать хотя бы чуть ближе.

Но сфотографировала я его только со стороны парка:

А потом мы решили как-то выйти на улицу, дабы подобраться к элеватору поближе. Возвращаться через парк - для слабаков, поэтому мы потащились через гаражи. Через несколько минут я начала подозревать, что нахожусь не в самом центре города, а где-то уже за его пределами.

Какие-то гаражи, стройки, заборы, грязь, шиномонтажки, редко проезжающие машины. Причём дорога всё петляла, петляла, от элеватора мы всё отдалялись, потому вроде вышли к домам, увидели даже живых людей, а потом опять тупик, и мы снова свернули во дворы. Там пятиэтажки вроде бы, и я ещё сказала, что не хотела бы тут жить. Дворов нормальных нет, кругом стройки и гаражи, детям играть негде, вид из окон ужасный. Мы топали по дороге, солнце слепило глаза, снег, и я вдруг вспомнила, как в самом конце "Вокзала для двоих" Платон и Вера бежали по снегу, пытаясь успеть в колонию на поверку, и был такой же снег, и солнце, и заборы, и какие-то стрёмные строения вокруг. Очень уж атмосфера похожая, о чём я Анне Николаевне и сказала.

А потом, когда мы перебирались в очередной двор, мы увидели любопытное здание. Двухэтажное, полуразрушенное.

К зданию вела тропинка, и мы решили: а на авось! С одной стороны мы хотели обойти здание, дабы осмотреть его с другой стороны. С другой - мы могли наконец выбраться на нормальную улицу. Тем более, что вокруг дома были многоэтажки. И мы пошли по тропинке. Мы обошли здание.

Анна Николаевна, любопытная женщина, зашла внутрь, обследовать комнаты, где ещё остались обои на стенах, и уже навалили кучу мусора, а я задрала голову, дабы посмотреть, не таращится ли на нас кто из многоэтажки. Мало ли, вот, скажут, две великовозрастные дуры лазают по снегу и фоткают маленькую заброшку. И когда я подняла голову, я обнаружила, что на нас никто не пялится, потому что маленькая заброшка оказалась заброшкой здоровенной. Это, знаете ли, такое прекрасное ощущение, когда ты стоишь, вокруг тебя многоэтажные корпуса, а твоя попутчица утопала внутрь заброшки, и ты вдруг понимаешь, что тут всё заброшенное. И тишина, полнейшая тишина, только куча ворон каркает.

Ёпта.

Тут Анна Николаевна наконец выбралась из дома, сказала, что там скучно, но тут же ей скучно быть перестало, потому что я ткнула её в бок:

- Ээээм... Тут как бы... вот.

- Вау! - сказала Анна Николаевна.

И что мы с ней сделали? Правильно, мы полезли на гору снега, между елей, дабы посмотреть, что тут ещё есть.

Взбираюсь по сугробу и думаю: "Господи, мне почти двадцать два, на мне учительские брюки, я же солидна аки не знаю кто. Что я делаю? Куда я лезу?" И с этими думами я таки выпала из этого снега на площадь, окружённую с трёх сторон пяти- и четырёхэтажными корпусами, а с четвёртой - той двухэтажной заброшкой, которую мы увидели в первую очередь. Пока Аня фоткала полюбившуюся ей заброшку, Мила обернулась и чуть не заорала, впервые в жизни испугавшись до укакаша памятник Ленину. Стыдоба какая. Поворачиваешься, а между ёлками стоит Ленин. Прямо за спиной. Учитывая, что мы сначала вообще увидели только двухэтажную развалюху, не заметив кучу других высоких зданий, не заметить Ленина - это уже фигня. Вот как это всё выглядит.

И да, на парадном входе написано: "Для командира (начальника) роднее и ближе Отечества и солдата нет!". Так что все наши предположения о том, что это может быть заброшенная больница, или школа, или детский дом отпали сами собой. Воинская часть. Когда я увидела на торце здания что-то вроде "Слава танкистам!", до меня начало доходить, но ещё не до конца.

Анна Николаевна пошла в главное здание, я осталась посреди площади. Со стаканом колы, который я тащила с собой ещё от пиццерии у школы, в который мы сидели только час назад. Больше всего я боялась, что сейчас в каком-нибудь окне появится бомж, или чувак-любитель заброшек, и мне можно будет менять штанишки. Мне и так не нравилось, как от ветра шевелится полиэтилен, которым кое-как залепили окно на пятом этаже главного корпуса. "На этом этапе одна героиня должна сгинуть в заброшке, в которую попёрлась по классике жанра, а вторая должна идти её искать, или убегать, но не выйдет, ибо если она убежит, или не убежит, то фильм быстро и неинтересно кончится". Но тут в дверном проёме замелькала розовая шапка. Облом классике жанра.

Потом мы стояли и смотрели, как по небу быстро бегут облака. Со стороны такое ощущение, что это не облака движутся по небу, а здание надвигается на нас. И полнейшая тишина, если не считать тучи ворон. Какой-то сюр.

Потом мы решили обойти всю эту громаду, опять потопали по какой-то дорожке, прошли ворота, увидели у гаражей газель, обрадовались, подошли поближе и обнаружили, что у газели нет двери и внутри она вся раздербанена. Окей, пошли дальше. Споткнулись о ковровые дорожки, которые кто-то выкинул прямо на снег. Дошли до похожих на первый двухэтажных домов, на которых висят таблички: "Казарма №2", "Казарма№3".

Во второй обвалилась крыша, через окна второго этажа видны стропилы и небо. Заглянули в окна первого этажа: там перевёрнутые тумбочки и оборванные фотографии на стенах. Вообще нам было всё это странно по нескольким причинам. На стенах обои и фотографии. Полуразрушенная газель. Вход в главный корпус отделан сайдингом. Площадь перед корпусом расчищена, а ведь шёл снег, совсем недавно, но там чисто. На кой чёрт чистить площадь в заброшенной воинской части?..

Мы прошли казармы и упёрлись в ворота с колючей проволокой наверху.

- Ну всё, Анна Николаевна, - говорю. - Вот тут поди камеры везде понатыканы, а это как никак воинский объект, а мы тут лазаем, и сейчас по нам пальнут от греха.

Но некому было палить. Ибо за воротами виднелись точно такие же полуразрушенные здания с пустыми оконными проёмами. Я уже начала подозревать, что тут целый гектар заброшек. А потом я увидела то, что мне понравилось ещё меньше. Около открытого канализационного люка валялась куча тряпья и стояла детская коляска. Старая, у меня была в детстве была такая же, только игрушечная.

Тут Анна Николаевна заметно струхнула, хотя до этого ей было весело и интересно. Она заозиралась по сторонам.

- Кто эту коляску сюда притащил? Зачем она тут стоит?

- Тихо, - говорю. - Её сюда точно не призраки притащили. И вообще, знаешь что? Призраки - это фигня. Охрана, которая тут, может быть, есть - это фигня. А вот бомжи, на чей дом мы сейчас наткнулись, и которые эту коляску и припёрли - это вообще ни разу ни фигня. И где-то вот они сейчас в этих корпусах шастают. И мы тут шастаем. А отбиваться мы можем только моей колой. Так что валим, пожалуй.

Выбитые окна смотрели на нас как-то нехорошо, так что мы рванули по тропинке мимо люков. И вышли на плац позади главного корпуса.

Вдали даже виднеется старый жигуль (это же жигуль? я плохо разбираюсь), и Анна Николаевна предложила подойти к нему.

- Там люди! - радостно сказала она. - Смотри, машина, да ещё целая! А как она сюда попала, если тут и дорог-то нет?.. Так, смотри, вон в сугробе тропинка протоптана, давай-ка лучше пойдём отсюда. И возвращаться не будем, и вообще.

Мы выпали, наконец, на более менее дорогу, опять таки между гаражей. Позади нас прогромыхал самосвал, и что-то ему мы не обрадовались, ибо люди в этих трущобах стали нас пугать.

А потом за спиной опять послышалась машина. И не просто машина - полицейский уазик.

- Ну всё, Анна Николавна. Хана нам. Сейчас остановят, спросят, какого чёрта мы тут бродим, могут и задержать, вдруг здесь вообще ходить нельзя. У тебя хоть паспорт с собой есть? У меня вот есть, слава Богу.

- Скажем, что мы заблудились! - моментально выдала теорию Аня.

- Ага, Красные шапочки... Строим из себя дурочек, которые гуляли по парку и нечаянно оказались в заброшенной воинской части. Что интересно: так ведь оно и было.

Но уазик проехал мимо нас, свернув куда-то в гаражи.

- Пошли за ними! - обрадовалась Аня. - Там выезд!

- Не пойду я за ними! Другой выезд найдём.

И мы впрямь его нашли. Вышли на улицу Курчатова, кажется. Издалека увидели автомобильную стоянку, проносившиесь машины, идущую по тротуару настоящую бабушку. Услышали шум города. А в части стояла тишина, как в лесу дремучем, если не считать тучи ворон. Но это такое странное ощущение... На кладбище иногда такое бывает, в ясную погоду. Вот кресты, вот вороны, и вроде жутковато, или хотя бы не по себе, но такой покой. Вот и на этой площади: пустые окна со всех сторон, цифры "1967" на одном из корпусов, вороны, "небо Болконского" надо головой - и покой.

Надо будет ещё раз сходить, желательно летом. Анна Николаевна вон уже удочки закидывает.

Дома я погуглила. Гуглила вначале безуспешно, а потом решила проверить свою догадку и оказалась права.

Многие, наверное, помнят Андрея Сычёва, рядового челябинского высшего танкового училища. В новогоднюю ночь, с 31 декабря 2006-го на 1 января 2007-го сержант заставлял его сидеть несколько часов в позе полуприседа, врачи позже смотрели непонятно куда, плюс новогодние праздники... Андрею ампутировали ноги и половые органы. Эта история получила широкую огласку, это было и в новостях, и в передачах, я хорошо помню. В том же 2007-ом танковое училище ( "Слава танкистам!" ) расформировали. Девять лет оно пустует. Полуразрушенный корпус, на который мы наткнулись первым делом, и выжженое помещение на первом этаже главного корпуса - дело рук бомжей-поджигателей и наркоманов. Сейчас территорию взяли под опёку любители лазертага, пейнтбола и страйкбола.

Такая вот отвратительная, ужасная и грустная история. Жаль Андрея, жаль опустевшее училище. Всегда какую-то грусть нагоняют такие вот постройки, по сути никому не нужные.

А ещё грустно оттого, что мои любимые места в городе застраивают дурацкими многоэтажками и гипермаркетами, кусок набережной отгородили и что-то там тоже строят, а в самом центре есть нехилая такая территория, которая пустует. Нет уж, давайте лучше отберём у людей их парк, их реку, давайте натыкаем там свои муравейники.

Анна Николаевна, судя по всему, закопалась в старые истории и фотографии. Ну пусть, только сегодня утром мы жаловались друг другу, что в городе не найдёшь интересных мест на побродить, и вот, здрасьте. Авось ещё что найдётся.

Ну, и кому интересно: история училища, история Андрея Сычёва.