Была ещё одна проблема. Мои ноги, в частности мизинцы, знатно охренели от событий предыдущего дня и стёрлись в мясо. Казалось бы, фигня. Ноги что ли никто никогда не стирал? Но тут стоит вспомнить мою фобию, связанную с мозолями, развившуюся после событий осени шестнадцатого года, да приплюсовать её к не самым приятным ощущениям - тот ещё коктейль.
Поэтому да, у нас было плохое настроение, и накануне мы так перенасытились впечатлениями, что сегодня что-то шло не по плану "жить и радоваться жизни".
Но, тем не менее, мы пришли в Музей Фаберже, и впервые разделились. Впоследствии мы всегда будем так делать, потому что ходить куда-то с кем-то - это Ад и Израиль. Нет ничего хуже, чем таскаться от одного экспоната к другому с прицепом. Тут без пренебрежения какого-то, я тоже тот ещё прицеп, я могу зависнуть где-то на полчаса, а где-то убежать в даль далёкую. Темпы у всех разные, интересы тоже, так на кой изображать двух Тамар?
В общем, мы разошлись, я отстрелялась и отписалась Анне Николаевне. "Я на крылечке", ответила Анна Николаевна. "Выходи".
Окей, выхожу. В моём понимании, крылечко - это вот прямо выход из здания. Ступени у входа. Крылечко, чтоб его. Я выхожу и сразу чувствую подвох. Даже не потому, что Анны Николаевны нема, тут всё намного хуже - нема крылечка. Собственно, из дверей выходишь сразу на тротуар. Никаких ступеней. А Аня, если верить её сообщениям, всё ещё на крылечке. Я уже понимаю, что выпала в какую-то параллельную реальность, а где-то там Анна Николаевна стоит на крылечке и ждёт меня.
Всё оказалось банальнее: под крылечком Аня имела в виду лестницу в музее. Нехилое такое крылечко, да. Она спустилась по ней и стояла, ждала меня. А я прошла через сувенирку и ресторан и выползла на улицу. И стоят две кукушки с телефонами и в задумчивости.
Впрочем, Анна Николаевна не долго стояла одна и в задумчивости, большую часть времени она умудрилась прообщаться с милым китайским юношей, при том что язык друг друга они не разумеют. Ну а потом она вспомнила, что где-то "на крылечко" кукую я и соблаговолила выйти на улицу. "Крылечко" появится в этой истории ещё не раз, и мы вспоминаем его до сих пор.
В тот день мы побродили вокруг Шереметевского дворца (он же Фонтанный дом, он же Музей музыки) - это важно для дальнейшего понимания нашего долбоклюйства, добрели до цирка, нашли Михайловский замок - и влюбились, нашли Чижика, но не стали кидать в него монетки, а потом пришли в Летний сад и влюбились ещё раз. Я так точно, потому что Летний сад стал одним из моих убежищ в эти жутко жаркие июльские дни.
А потом мы застопорились. Вечерело, и идти ещё куда-то уже не хотелось и не моглось, но и проторчать весь вечер на скамейке в Летнем саду мы не могли себе позволить. Поэтому мы оторвали туловища от стула и отправились в "Мам, купи".
"Мам, купи" - это магазин Даши Зарыковской, специлизирующийся на сувенирке и мерчаге блогеров-рэперов. Мерчага Дани Кашина мне не сдалась, но мне нужна была кружка с красной пандой, а "Мам, купи" в целом уютное местечко для школяров и гиков.
По всем известному адресу Кирочная-7 были "леса", а в "лесу" куковал магазин. Кружку с пандой я таки купила. А ещё открытку с надписью "сучара, люблю тебя". У каждого должен быть человек, которому можно подарить такую открытку, у меня вот этот человек в июле др собирался отмечать как раз.
Ещё в тот день мы были в Катькином садике. Попырились на знаменитую скамейку, где когда-то Кшиштан засасывал ещё не очень совершеннолетнего Поперечного, потом, видимо от жары, дочь историка неистово затупила, глядя на Екатерину.
А потом, когда мы уже шли к метро, я зацепилась взглядом за уличных художников. А точнее, за Олега Евгеньевича Меньшикова, печально взиравшего на меня с портрета.
— Здрасьте, — говорю — ОлегЕвгенич. Вам недостаточного того, что второй день подряд я на выходе из метро утыкаюсь в здоровенного Якова Петровича? Не то чтобы я была против.
Ничего не ответил мне ОлегЕвгенич.
Остаток вечера я посвятила составлению плана на следующий день, потому что дело надо было брать в свои руки, а Аня устала. Я сидела на кухне, обложившись всем на свете и страдала. Всё было прекрасно, мой план был прекрасен и предполагал очень много ходьбы. А вот мои раздутые до состояния помидорок черри мизинцы на ногах были не очень прекрасны. Я намазала их какой-то мазью, которую мне предложили в аптеке, но сильно сомневалась, что смогу завтра придерживаться плана, и это меня несказанно печалило. Прекрасная кошка Жужа сидела на пороге и следила за мной. Очевидно, она не привыкла к таким поздним посиделкам и ей было любопытно.
Под открытым окном кто-то хором пел, шумели над головой заходящие на посадку самолёты, чай пах смородиной, летний питерский вечер плавно перетекающий в летнюю питерскую ночь был уютным и тёплым.
Надо было идти и отвоёвывать себе немного места на диване у одной морской звезды и прекрасной кошки Жужи.
