Я ненавижу людей, но они в этом точно не виноваты.
Потому что заснула как всегда с ноутом и светом, в пять разлепила глаза, залезла под одеяло, и опять спать - до работы. И снилось много чего, и связанное со вчерашними думами, и не связанное.
И снились Толсты. Я иду по улице, спускаюсь вниз, к реке, к дому. Захожу во двор, почему-то нет Дэника, и Мальчика тоже, но про него я во сне и не вспоминала. Деда не видно, но я знаю, что он здесь, почему-то один. Не знаю только где. Может в доме, или в гараже, или в сарае. Я зову его, но сразу же выхожу и иду обратно. Мне почему-то некогда, нет времени сейчас его ждать. Уже почти у перекрёстка я оборачиваюсь и вижу, как он ходит по двору. Но я иду дальше.
Проснулась, и тоской такой накрыло. До сих пор. По всему сразу: и по деду, и по дому, и по тому времени.
Памятник, кстати, готов. Мама не разрешила забирать его домой, в понедельник сразу на кладбище. И он, блеать, с позолотой.
— Так вот, — говорю — почему дед в моём сне был какой-то блондинистый. А я-то удивлялась! А у вас памятник с позолотой.
Макет памятника мама мне почему-то прислать не может. Ошибку выдаёт. Видимо, кто-то хочет поберечь мои нервы, а потом, на кладбище, материться будет как-то не того.